Николай Харитонов, депутат Государственной Думы РФ
-Я был у них в тюрьме в своё время, встречался. По одному приводили и Александра Наумовича, и Александра младшего. Мы просто по-человечески разговаривали. О чём-либо противозаконном в их действиях мне не известно. Я только в одном убеждён: значит, доказательная база несовершенна! Поэтому пять лет доказывают вину и не могут обосновать. Но тогда я не понимаю, сколько же можно человеку там находиться? Недавно из американской тюрьмы выпустили человека, который отсидел 45 лет, а сейчас его признали невиновным…
- Я не читал протоколов допросов, поэтому не могу сейчас говорить о том, что это заказное или умышленное дело, что есть группа какая-то, которой на мозоль наступил Солодкин, его семья. Но я руководствуюсь презумпцией невиновности. А они столько отсидели, что по любому я жду, что в сентябре их освободят. Но тогда встанет вопрос моральной и материальной компенсации этим людям. Если нет доказательной базы – нет по сути самого состава преступления.
Николай Красников, глава администрации наукограда Кольцово
-То, что происходило со мной, я с самого начала назвал досадным недоразумением и верил, что оно развеется. Что следственные органы достаточно быстро разберутся в этой ситуации надуманных претензий и обвинений. К сожалению, «недоразумение» затянулось на несколько лет и стоило мне больших физических, моральных затрат.
Трудно человеку находиться под таким прессом. Некоторые коллеги, попадая в похожую ситуацию, расстройство здоровья серьёзное получили, теряли работу, уверенность в жизни. Мне как-то удалось в силу характера – где-то спорт, где-то поддержка жителей наукограда, Совета депутатов Кольцово – справиться с этим. Я знаю ситуацию Гергерта В.А., которая дошла до суда и кончилась оправдательным приговором. Или Николай Переделкин, мой коллега по Искитимскому району, был отлучён от должности, потерял несколько лет жизни.
Трудно мне судить о мотивах, но сама подготовка оперативных материалов, сам процесс возбуждения «дела», когда опытные, компетентные сотрудники не хотели возбуждать, но потом нашлись следователи… Некоторые из них уже не работают, некоторых первых лиц нет на месте. Также не работают и отдельные сотрудники других органов, которые инициировали это уголовное дело, представив факты недобросовестно, мягко говоря.
-- Я знаком с Александром Наумовичем Солодкиным по спорту, по развитию спортивной базы нашегонаукограда. И когда я узнал, что ему предъявлен такой шлейф обвинений… Не могу сейчас давать оценку всех фактов, но недопустимо на мой взгляд столько лет вести следствие и сам судебный процесс, при этом содержать людей под стражей. Такие серьёзные обвинения, которые звучали, должны быть уж стопроцентно выверены. Иначе невозможно их выносить в публичную плоскость.
По себе знаю: когда идёт возбуждение «дела», существует такой бодрый накат следствия на «объект». Тут запускаются механизмы, которые потом очень трудно отыгрывать. Разные телепередачи, когда говорят о тебе по Первому каналу, как со мной было. Представитель следственного комитета генерал Маркин называет какие-то обобщённые цифры, которые даже не имеют отношения к обвинению, не проверены даже предварительным следствием, но создают впечатление
в публичной плоскости иногда могут «гулять» непроверенные факты, которые могут попасть и в обвинительное заключение. Потом они, при профессиональном, пристальном исследовании съёживаются или уходят совсем, пропадают. Но у обывателя, человека, который просто что-то слышал об этом, остаётся ложное представление.
И мне очень бы хотелось, чтобы тот же Маркин когда-нибудь своим московским государственным голосом принёс извинения. Но это не принято, к сожалению.
Сергей Елгин, полковник полиции в отставке.
Я юрист, член Союза журналистов России, ветеран правоохранительных органов с 30-ти летним стажем, работал заместителем начальника СОБРа в своё время, был начальником отдела кадров РУБОПа. Потом работал с Андреевым вместе с начала образования Госнаркоконтроля, где с 2003 года я служил в Окружном управлении. Поэтому я оцениваю происходящее с разных точек зрения.
Я хочу выразить свою позицию и позицию многих офицеров, которые служили вместе с Андреем Владимировичем: лично я никогда не верил, что он совершил то, что ему вменяется, что он предал интересы службы, и эту позицию поддерживают многие офицеры как в МВД, так и в ФСКН, в том числе подтвердили это в суде.
Судебный процесс открытый, освещается в СМИ, наиболее полная информация - на ресурсе Солодкин.инфо, он широко обсуждается общественностью, в политических кругах, ветеранами и действующими сотрудниками правоохранительных органов, даже изучается студентами на юридических факультетах.
Виктор Гергерт, бывший вице-губернатор Новосибирской области.
Я не хочу ссылаться на того человека, который мне предоставил эту запись. Он в бане включил диктофон и записал то, что говорили офицеры обо мне. Они говорили примерно так: «Вот сидит там этот крестьянин. Сам не ам и другим не дам! Поэтому вы там вряд ли найдете криминал. Ищите нецелёвку». Это было прямое указание, которое я сам слышал на записи.
По мне следствие длилось четыре с половиной года. За это время сменилось восемь следователей. И каждый следователь, который приходил, читал уголовное дело и выносил постановление о прекращении уголовного дела в виду отсутствия состава преступления. Но когда постановление шло наверх для утверждения, следователю говорили: «Ты что, такой умный? Копать!».
Меня, слава Богу, не арестовывали. Я ходил на работу и на допросы. Но даже следователи мне говорили: «Виктор Александрович, осторожнее. Тебя прослушивают. Ты поаккуратнее». Они понимали, сочувствовали, но сделать ничего не могли. Говорили: «Мы же подчиненные. Нам дают команды…»
В объемном обвинительном заключении были такие слова: «… реализуя преступный замысел Гергерт в таком-то кабинете…» Я следователю говорю: «Как ты могла такое написать?»
Она отвечает: «Виктор Александрович, но это же служба». Я говорю: «Подожди, это твоя подпись!»
А следователь в ответ: «Но я же подчиненная. Надо мной начальство!».
ПОГ сути обвинений. Мы оказали поддержку некоторым работникам. В частности это касалось Колыванского района. Позже именно Колыванский прокурор усмотрел нарушения, стал инициатором возбуждения уголовного дела.
Я сам написал заявление в управления по контролю за финансовыми ресурсами: проведите проверку и, если необходимо, – возбудите дело. Такая проверка была произведена. Я получил ответ, в котором было написано: «Уважаемый Виктор Александрович, мы вторично проверили документы (ранее была проведена другая проверка). В данном деле нет оснований для возбуждения уголовного или административного дела».
У этого эпизода в моём деле есть очень трагическая составляющая. Она заключается в том, что и прокурор и следственные органы так «наехали» на управления сельского хозяйства в Колыванском районе и наше, областное, что главный бухгалтер управления сельского хозяйства Колыванского района, по-моему, её фамилия была Грекова, не выдержала этого напряжения. Она просто умерла от этого стресса. Также умерла одна из фигуранток этого дела, которая получала финансовую поддержку в рамках программы. Решение суда (не по моему делу) было, чтобы она вернула эти деньги. А как вернет? Она мать двоих детей, без мужа, уже в возрасте. Она не могла вернуть. Она просто умерла.
В суде меня полностью оправдали.
Я очень хорошо знаю Александра Наумовича. С огромной симпатией к нему отношусь. Знаю мнение моих коллег – бывших и действующих глав администраций районов. Знаю, сколько он сделал для области в развитии спорта. Помог в строительстве стадионов, проведении каких-то спортивных мероприятий. Все тридцать глав помнят о нем, только как о хорошем человеке, позитивном, созидательном. Это невероятно контактный, коммуникабельный человек. Он найдет общий язык с кем угодно. И его коммуникабельность всегда направлена на позитив. На развитие. Он одинаково поддерживал и спорт высших достижений, и Сельские игры и спартакиады.
И всё, что происходит сегодня вокруг него, в моем понимании никак не укладывается. Он не мог совершить то, что ему сегодня инкриминируют.
Андрей Елгин общественный деятель
Поверить хотя бы на секунду в то, что такой человек, как Андрей Андреев, офицер, совершенно честный, кристальный, к которому не липла грязь, который никогда не был стяжателем, всегда был готов подать руку, плечо подставить близким и даже посторонним каким-то людям, – чтобы он пошёл бы в услужение к Трунову и кому-то ещё из этой публики, это представить себе невозможно. Это такой бред, это самое тяжёлое оскорбление, которое можно было нанести. И которое за трёхлетнее разбирательство в суде ничем, слава богу, не подтверждено.
С первого дня мы слышали: «взяточник в погонах», «оборотень». Где теперь эти статьи, где обвинения во взятке? Ведь за это Андреев был арестован. Снимает прокуратура эти статьи, получается, оговорил его всем здесь известный Останин? И как можно верить остальным показаниям, которые Останин даёт, какие на это есть основания?
Татьяна Титова, адвокат
Андреев был задержан 2 ноября 2010 года. Довольно быстро следствию стало понятно, что те обвинения, по которым он был арестован, не подтверждаются доказательствами. Но следствие не было объективным. Вместо того, чтобы снять претензии к Андрею Владимировичу, против него были выдвинуты новые обвинения… По итогам судебного следствия и 4 лет 7 месяцев его ареста отсутствуют какие бы то ни было доказательства виновности Андреева. Более того, имеющиеся в деле объективные доказательства фактически опровергают показания этих «соглашенцев» о причастности моего подзащитного к деятельности ПС и совершению каких-то иных преступлений.
Говоря в целом, в этом «деле» институт досудебного соглашения используется вопреки заявленным целям его введения в законодательство. Используется для того, чтобы «вытянуть» обвинение, если оно имеет какие-то провалы, чтобы искусственно создать «доказательства», которых не было раньше. Первоначально «соглашенцы» не знали, не упоминали Андреева, а в последующих допросах начали просто вставлять его фамилию в число «участников ОПС».
Олег Торопкин, генеральный директор отеля RiverPark
В деле Солодкиных-Андреева много спорных эпизодов. Но самое главное, что тревожит больше всего - это манипуляция общественным мнением, удовлетворение мнимого запроса общества перед правоохранительными органами на те самые«посадки», о которых говорил наш Президент. Журналисты знают: другой, альтернативной точки зрения при освещении процесса Солодкиных-Андреева в массовых СМИ не было. Да, есть сайт семьи Солодкиных. Но сравните его весьма ограниченное влияние с огромной аудиторией телеканалов, последовательно отражающих позицию манипуляторов следствием.
Я искренне люблю нашу страну, люблю своих товарищей, мне хочется здесь жить и работать. Но это невозможно, если нет правил. Не дай Бог оказаться там, где не существует никаких правил. Сегодня об этом говорят бизнесмены, независимые аналитики, журналисты. Главная проблема страны, отсутствие развития - отсутствие правовой системы, то есть, тех самых правил.
Я не до такой степени погружен в анализ эпизодов этого дела, чтобы комментировать детали. Но я прекрасно понимаю складывающуюся практику и процедуры. Манипулирование общественным мнением, мнимое требование крови от имени общества и–реакция, «подачка». Система правосудия не анализирует представленные доказательства, а удовлетворяет так называемый«запрос». Вот весь ужас ситуации.
Игорь АРИСТОВ, общественный деятель
В ближайшие дни прозвучит так называемое «последнее слово» подсудимых и федеральный судья Чуб Лариса Петровна отправится писать приговор. В условиях содержания под стражей в крытой тюрьме с 2010 года продолжают оставаться Александр Александрович Солодкин, Андрей Владимирович Андреев; Александр Наумович Солодкин лишь последние 8 месяцев находится под домашним арестом.
Почему мы называем «дело» заказным, политическим, и как мы можем его обсуждать?
Чем отличается заказное «дело» от обычных уголовных дел? Тем, что условия задачи подгоняются под заготовленный ответ. Сначала формулируется обвинение и лишь затем создаётся «доказательная база».
Из материалов судебного следствия совершенно понятно, что «дело» с самого начала носило комбинационный характер. Почти 200 томов созданы многочисленной следственной группой именно с целью скрыть бездоказательность предъявленных обвинений, создать вымышленную картину событий. Сначала озвучивается пропагандистская версия обвинения, которая внушается всему обществу, а уже потом начинается сбор каких-либо данных, призванных её подтвердить. Сначала объявляем, что Солодкины коррумпировали органы власти в интересах Трунова, а затем предъявляем Гусинобродскую барахолку, Центральный рынок и так далее, как якобы установленные факты.
Здесь мы видим первую и важнейшую составляющую заказного «дела» -- подмену следствия пропагандой. В июле 2009 года арестован Трунов, который объявляется лидером преступной организации, совершавшей покушения и убийства. Одновременно в связи с «делом Трунова» проводятся обыски у вице-мэра Александра Солодкина, на которого таким образом падает подозрение о причастности не к чему-нибудь, а к убийствам. Начинается информационная спецоперация. С подачи таких изданий, как «Коммерсант», «Комсомольская правда», «Вести. Дежурная часть» появляется заказная дезинформация, в которой отброшены всякие соображения не то что о презумпции невиновности, а элементарная логика и очевидные факты. Прочие СМИ бездумно перепечатывают или цитируют явную «дезу». До сих пор в некоторых СМИ можно увидеть и услышать информацию в кавычках о причастности подсудимых, например, к убийствам вице-мэров Белякова и Марьясова, хотя даже Трунову в принципе не предъявлялись такие безумные обвинения. А для массовой обработки сознания о «страшном преступном сообществе Трунова с участием высокопоставленных чиновников и сотрудников правоохранительных органов» были сразу использованы центральные телеканалы – «Россия» и НТВ. И на протяжении многих лет в СМИ тиражировались эти картинки и лживые версии со ссылками на анонимные «источники, близкие к следствию».
Между тем, ни одно обвинение, предъявленное Александру Солодкину-младшему, не касается ни каких убийств. Вся его вина – знакомство с Труновым, как спортивным деятелем, и дружеские отношения с Анатолием Радченко. Трунова лично знали сотни уважаемых людей, хорошее отношение к Радченко испытывали, к примеру, тот же Игорь Беляков, Евгений Покровский, да очень много кто, Алексей Беспаликов вообще показал в суде, что Радченко ему рекомендовал владыка Тихон. Но эти ни разу не отрицаемые факты позволили следствию сфальсифицировать целый ряд эпизодов в отношении бывшего вице-мэра Солодкина.
И здесь мы говорим о второй доминанте заказного уголовного дела – его доказательная база построена исключительно на показаниях лиц, заключивших досудебные соглашения либо имеющих иную прямую заинтересованность в исходе дела. При этом свидетели-соглашенцы, которые одновременно являются обвиняемыми по тем же составам преступлений, обладают совершенно законным правом врать или скрывать правду, их невозможно привлечь за это к уголовной ответственности.Таковы показания, данные в ходе следствия и суда Андреем Боженко, Хасаном и Ринатом Ганеевыми, Олегом Останиным, Виктором Елькиным,Надеиным,Закузенным, Юпинжаном, Лунёвым, которые все, как один, называли себя «бывшими членами преступного сообщества». Эти люди либо вообще не арестовывались, либо выходили из СИЗО сразу после дачи нужных следствию показаний. А вот реальное следствие, которое заключалось бы в поисках подтверждения их слов, проверке сообщаемых ими якобы фактов, – такое следствие в принципе не велось.
Следствие больше всего не хотело лезть в экономику бывшей группировки Трунова, поскольку все значимые активы давно перешли под контроль дающих показания «соглашенцев» и работали в интересах заказчиков этого уголовного дела.
Первоначально организаторы преследовали в основном экономические и карьерные цели – громкое «дело» означало звания, должности, повышение служебного веса и деньги, деньги. Обыски у Солодкиных до их ареста пока ещё могли означать: ведите себя тихо, авось уцелеете. На этом этапе центр принятия решений находился в ГУ МВД по Сибирскому федеральному округу, в кабинетах Александра Никитина и Юрия Прощалыкина.
Однако постепенно произошёл перелом в политическую плоскость. Масштабные заказные «дела», как правило, напрямую выходят в политику, иначе они недостаточно громкие. По итогам судебного следствия мы можем уверенно говорить, что сбор показаний у соглашенцев о принадлежности к так называемому «преступному сообществу Трунова» Солодкина Александра Наумовича начался только в январе 2010 года. До этого времени он не фигурировал ни в показаниях свидетелей, ни в документах оперативников. Причём допросы о Солодкине-старшем велись лихорадочно, материал был скомпанован за один месяц. В основу была положена его якобыпричастность к покушению на ФрунзикаХачатряна. Эта причастность в форме подстрекательства к убийству стала в свою очередь основой обвинения в принадлежности к «ОПС Трунова». Хочу особенно подчеркнуть для всех присутствующих, что конкретно подстрекательство целиком и полностью базируется на словах одного лишь Хасана Ганеева, который поведал, что будто бы Александр Наумович сказал лично ему и Радченко, без свидетелей: «Передайте Трунову, что Хачатрян меня не слушает, его надо убить». Обратите внимание – и это всё!
После ареста отца и сына Солодкинах следствие по «делу» приобретает предельную заострённость: в показаниях Ганеева и других лже-свидетелей появляются сведения о прямой связи с «преступным сообществом Трунова» губернатора Толоконского, мэра Городецкого, председателя областного Совета Беспаликова. Происходит очередной виток информационной атаки: в интернете широко обсуждается нахрапистый сериал «Бандитский Новосибирск» в исполнении горе-академика Григоряна, в Государственной Думе и на центральном телевидении Владимир Жириновский с заявлениями о «преступниках» Толоконском и Беспаликове, как друзьях семьи Солодкиных и, значит, Трунова. Руководитель следственной группы Цыганков и следователь Бархатова прямо предлагают арестованным Солодкиным выход из СИЗО под подписку за оговор губернатора и мэра.
Из сферы интересов «инициатора» – ОРБ ГУ МВД по СФО, «дело» постепенно переходит в сферу влияния Следственного комитета и Прокуратуры РФ (в том году это ещё единая структура). Из показаний Солодкина-старшего мы знаем и о личной заинтересованности чиновников полпредства по СФО в его тогдашнем составе, и отдельных высокопоставленных сотрудников ФСБ, и тогдашнего вице-губернатора Анисимова – родственника «соглашенца» Боженко и его многолетнего делового партнёра.
Точный круг организаторов «дела» Солодкиных – Андреева должно будет определить компетентное следствие по будущему уголовному делу этого подлинного преступного сообщества при должностях и погонах. На возбуждение такого «дела» после ареста генерала Никитина мы продолжаем надеяться.